В 1956 году Симонов переехал в Ленинград, где поступил в музыкальную школу при консерватории, а по её окончании - в саму консерваторию в классы альта Юрия Крамарова (окончил в 1965) и дирижирования - Николая Рабиновича (1968). В 1967-1969 руководил оркестром Кисловодской филармониии.

Родился в семье оперных певцов, и уже в детстве проявлял интерес к дирижированию. Обучался в музыкальной школе по классу скрипки, в двенадцать лет впервые встал за пульт школьного оркестра, продирижировав Сороковой симфонией Моцарта. В 1956 году Симонов переехал в Ленинград, где поступил в музыкальн

ую школу при консерватории, а по её окончании - в саму консерваторию в классы альта Юрия Крамарова (окончил в 1965) и дирижирования - Николая Рабиновича (1968). В 1967-1969 руководил оркестром Кисловодской филармониии. После победы на международном конкурсе дирижёров Академии Святой Чечилии в Риме

Симонов был приглашён работать с Ленинградским филармоническим оркестром (под руководством Евгения Мравинского), но проработал там лишь около года. В 1969 он дебютировал в Большом театре постановкой оперы «Аида», а уже через год получил место главного дирижёра, которое занимал до 1985 года.

нов гастролировал за границей - в Европе, Японии и США - как с оперной и балетной труппой (руководил постановкой оперы Прокофьева «Война и мир» в Метрополитен-Опера в 1975 году), так и с Камерным оркестром Большого театра, основанным им в 1979. В том же году по инициативе Симонова в репертуаре Больш

ого театра впервые после длительного перерыва появились оперы Вагнера (в частности, «Золото Рейна»). В 1982 Симонов дебютировал в Лондоне с оперой Чайковского «Евгений Онегин» в театре «Ковент-Гарден», а четыре года спустя там же дирижировал «Травиатой» Верди. Уйдя с поста главного дирижёра Большого

театра, Симонов несколько лет руководил Малым симфоническим оркестром Московской филармонии и Малым государственным симфоническим оркестром. После распада СССР он продолжил активно работать в России и за границей, выступая с ведущими мировыми оркестрами и оперными театрами: в 1991 году стал главным

приглашённым дирижёром Филармонического оркестра Буэнос-Айреса, в 1993 руководил постановкой «Пиковой дамы» в театре «Опера Бастилии», с 1994 по 2002 занимал пост музыкального руководителя Национального оркестра Бельгии, а в 1995-1998 с успехом дирижировал в Будапештской опере «Кольцом Нибелунга» В

агнера. В течение многих лет Симонов руководит симфоническим оркестром Московской филармонии, с 1975 по 1991 преподавал в Московской консерватории (с 1985 - профессор).

В репертуаре Симонова - русские и зарубежные классические сочинения, а также музыка советских композиторов XX века. Под его упра

«Дирижёр был персоной и музыкальным лидером…»

Осенью 2015 года открывается II Всероссийский музыкальный конкурс (второй этап четырехлетнего цикла), посвященный специальностям: хоровое дирижирование a cappella, оперно-симфоническое дирижирование и камерный ансамбль (номинации: фортепианное трио и струнный квартет). Как и в 2011 году, Председателем жюри в номинации оперно-симфоническое дирижирование станет выдающийся российский дирижер, народный артист СССР Юрий Иванович Симонов . Нам удалось побеседовать с маэстро о состоянии дел в дирижерском искусстве на сегодняшний день, о «полезности» конкурсных состязаний, а также узнать его точку зрения на происходящее в современном музыкальном театре…

-Юрий Иванович, как складывается музыкальная судьба победителей I Всероссийского конкурса?

На I Всероссийском лауреатами стали: Д. Ботинис, М. Леонтьев и С. Кочановский. Диплом получил В. Валитов. Все четверо успешно работают. Ботинис - дирижёр-ассистент в оркестре Московской филармонии. Леонтьев - Главный дирижёр в Тамбове, Кочановский - в Кисловодске; Валитов возглавляет Юношеский симфонический оркестр России. Остальные 16 участников, выбранные для I тура из 77-ми приславших заявки, не вызвали сочувствия у жюри, несмотря на то, что некоторые из них уже работают по специальности. Это говорит о том, что в ряды действующих дирижёров продолжают проникать слабые профессионалы. Вспоминаются высказывания педагогов старшего поколения о том, что дирижёр - «штучный продукт». Что хороших дирижёров не может быть много и их воспитание нельзя ставить на поток.

Участник будет иметь полную возможность раскрыть себя. Для этого созданы специальные условия. Программа состоит из четырёх туров, на которых дирижёр может показать себя не только в увертюрах или частях симфоний, но и в крупной форме. Времени для работы с оркестром достаточно: 20, 30, 50 и 75 минут соответственно. Таким образом, каждый из четырёх конкурсантов, прошедших на IV тур, получит около 3-х часов работы с оркестром. Если дирижёр обладает культурой, артистическим темпераментом и понятными руками, то успех ему обеспечен.

-Ваше управление оркестром поражает артистизмом. Должен ли дирижер обладать актерскими способностями, искусством перевоплощения?

Впрямую ставить перед собой актёрские задачи не рекомендую. Лучше воспитывать в себе внутренний артистизм, формировать конкретное и личностное отношение к исполняемому произведению, пытаться услышать свой вариант фразировки и звучания. Это непременно отразится в характере жестов. Поэтому очень важно постоянно наращивать и оттачивать свой мануал. Логично организованная система движений помогает дирижёру, не прерывая репетицию, внедрять свои идеи и воплощать их в звучание конкретного оркестра. При этом техника должна быть не самоцелью, а эффективным средством достижения максимальной выразительности.

-В 1968 году вы стали первым советским дирижером - победителем международного конкурса. Это произошло в Риме. Что ощущали за дирижерским пультом? У вас была тогда какая-то стратегия в достижении такого высокого результата?

Никакой. Я был молод и наивен. Мой ленинградский профессор Н. С. Рабинович, узнав, что по инициативе К. П. Кондрашина, отвечавшего перед министром за комплектование советской делегации, я был выбран в качестве запасного участника, дал мне короткое и образное напутствие: «Вы уже сегодня должны быть счастливы тем, что на несколько дней попадёте в Рим, погуляете по его улицам и, продирижировав на I туре оркестром Академии Санта Чечилиа, полный незабываемых впечатлений вернётесь домой». Увидев на моём лице удивление (конкурс состоял из 5-ти туров), Николай Семёнович, заменив первый тур вторым, полностью повторил свою тираду… И так ещё три раза. Я терпеливо ждал… Он был мудрым человеком. Сам довольствовался немногим и нас приучал к терпимости. Его напутствия оказались полезными: в отличие от моих двух старших коллег, я воспринял конкурс не как опасное испытание, а как праздник, на который попал случайно. Возможно, поэтому, находясь за пультом одного из лучших итальянских оркестров того времени, я ощущал радость, мальчишеский азарт и… никакого страха!

-Густав Малер - Феликс Моттль - Николай Малько - Александр Гаук - Николай Рабинович - Юрий Симонов… Вы - пра-…правнук дирижерской школы великого композитора. Часто ли исполняете сочинения мастера?

К сожалению, не часто, поскольку бо льшую часть жизни я посвятил опере и оркестрам, нуждавшимся в насыщенной репетиционной работе. Малера лучше играть в высококлассных коллективах. И то - не во всех, а лишь в тех, где живы традиции исполнения этого композитора. Кроме того, Малер для меня, в первую очередь, - великий дирижёр типа Тосканини, Челибидаки, или Мравинского, мастер репетиционного процесса и рыцарь яркого исполнительского искусства. Уже много лет я осознанно стараюсь идти тем же путём, пожиная многочисленные трудности, которые лишь изредка озаряются достойными достижениями.

-В Большом вы работали с Б.Хайкиным, Ф.Мансуровым, А.Жюрайтисом и М.Эрмлером. И это, по вашим словам, был Театр! Что запомнилось из той былой творческой атмосферы?

Гордость за высочайший музыкальный уровень спектаклей и атмосфера уважения между дирижёрами. Несмотря на неистребимую страсть некоторых оперных солистов к интригам, дирижёрская коллегия решала многие вопросы вопреки капризам отдельных личностей. Репетиционный процесс был налажен как часы, дисциплина была железной, а режиссёры и художники не позволяли себе делать всё, что пожелают, не согласовывая свои действия с Художественным советом. В связи с этим не могу не упомянуть и других моих коллег: О. Дмитриади, А. Лазарев, А. Копылов, Р. Вартанян, В. Вайс, А. Лавренюк. Кроме того, на некоторые постановки мы приглашали М. Ростроповича, Е. Светланова, Г. Рождественского, Ю. Темирканова. Дирижёр в то благословенное для классической музыки время был персоной и музыкальным лидером. Публика шла послушать Рождественского в «Игроке», Ростроповича в «Онегине», Светланова в «Отелло», Темирканова в «Мёртвых душах». Попробуйте сегодня спросить вышедшего из театра зрителя: кто дирижировал спектаклем? Вам не назовут имени. Театральный дирижёр превращается в этакого дежурного официанта с музыкальным дипломом. Достаточно сказать, что в те годы скандал с «Тангейзером» был бы невозможен.

-Тема вагнеровского «Тангейзера» волнует сейчас многих; высказываются все, начиная от политологов и религиоведов, - кончая философами и культурологами. Как вы считаете, почему своё мнение в развернутом интервью не обозначил пока ни один современный дирижер , если не считать самого дирижера этой оперы?

Дирижёр оперы поступил логично. Если он стоял за пультом в день премьеры, то обязан защищать свою работу. Курентзис также обнаружил свои взгляды на музыкальное искусство. Почему другие молчат - не знаю. Наверное, ещё не решили - нравится им постер, или нет. Но если постановщики спектакля держатся за него как за смысл жизни, то это может означать только одно: именно постер - главный акцент спектакля, его смысловая точка, принципиальная идейная платформа. Если же это не так, то… нет повода расстраиваться. Великие авторы прошлого: Глинка, Мусоргский, Чайковский, Прокофьев, Шостакович - не такое переживали! И, слава Богу, не только остались живы, но ещё и выиграли…

-Эта постановка становится модной темой различных ток-шоу…

Кстати, обратите внимание на состав приглашённых телеканалами для обсуждения этой модной темы. Больше всех волнуются режиссёры драматических театров, хотя речь идёт об опере, где постоянным звучащим фундаментом является музыка. Но где дирижёры!? Видимо, последние настолько потеряли уважение в глазах народа и прессы, что их просто не замечают.

«Власть не валяется - её подбирают». Сегодня очевидно: власть, которую в конце прошлого столетия упустили дирижёры, подобрали режиссёры и, используя беззащитную классическую музыку, стали навязывать всем свои подозрительно оригинальные идеи. Если процесс пойдёт дальше, то скоро заговорят о режиссёрском терроризме в оперном искусстве.

Помню, в 70-е в Большом тоже поговаривали: «Театр не должен быть музеем! Он должен развиваться!» Разумные голоса объясняли: «Пожалуйста!.. Идите в Филиал и экспериментируйте, только оставьте в покое Большой. Эта площадка не для экспериментов. Большой - лицо русского оперного искусства!» В результате Б. А. Покровский создал «Камерный театр», что, как показала жизнь, было не только правильно, но и полезно для всех… Режиссёров можно понять: они хотят иметь свой театр, чтобы показать себя. Но таких театров мало. Может быть, государству ещё немного напрячься и построить несколько экспериментальных оперных театров? В результате, как говорится, - и волки будут сыты и… классики не покусаны…

Напоминаем, что Условия II Всероссийского музыкального конкурса по специальностям хоровое дирижирование a cappella , оперно-симфоническое дирижирование и камерный ансамбль (номинации: фортепианное трио и струнный квартет ), а также форма подачи заявки - на сайте http://www.muzkonkurs.ru . За дополнительной информацией можно обращаться по телефону 8-499-248-48-48.

Татьяна ЭСАУЛОВА

Фото Эдуард ЛЕВИН

и Ирина ШЫМЧАК

Народный артист СССР (1981). Юрий Симонов, пожалуй, самый молодой советский дирижер, которому было доверено руководство крупным симфоническим коллективом. В 1967 году он стал главным дирижером Кисловодской филармонии. А ведь только два года назад Симонов окончил Ленинградскую консерваторию по классу альта, а в 1962 году начал обучаться здесь дирижированию под руководством Н. Рабиновича. В Оперной студии консерватории он поставил несколько опер классического и современного репертуара. Участие во II Всесоюзном конкурсе дирижеров 1966 года принесло Симонову шестую премию. Тогда член жюри М. Паверман писал: «У Симонова хочется прежде всего отметить приятное лирическое дарование, которое сулит дирижеру хорошие перспективы». Эти слова вскоре оправдались. В 1968 году Симонов одержал блестящую победу на международном конкурсе дирижеров в Риме. С тех под он не только руководит филармонией, но и с успехом гастролирует как концертный и оперный дирижер в крупнейших городах страны. В 1969 он дебютировал в Большом театре постановкой оперы «Аида», а уже через год получил место главного дирижёра, которое занимал до 1985 года.

Симонов гастролировал за границей - в Европе, Японии и США - как с оперной и балетной труппой (руководил постановкой оперы Прокофьева «Война и мир» в Метрополитен-Опера в 1975 году), так и с Камерным оркестром Большого театра, основанным им в 1979. В том же году по инициативе Симонова в репертуаре Большого театра впервые после длительного перерыва появились оперы Вагнера (в частности, «Золото Рейна»). В 1982 Симонов дебютировал в Лондоне с оперой Чайковского «Евгений Онегин» в театре «Ковент-Гарден», а четыре года спустя там же дирижировал «Травиатой» Верди. Уйдя с поста главного дирижёра Большого театра, Симонов несколько лет руководил Малым симфоническим оркестром Московской филармонии и Малым государственным симфоническим оркестром. После распада СССР он продолжил активно работать в России и за границей, выступая с ведущими мировыми оркестрами и оперными театрами: в 1991 году стал главным приглашённым дирижёром Филармонического оркестра Буэнос-Айреса, в 1993 руководил постановкой «Пиковой дамы» в театре «Опера Бастилии», с 1994 по 2002 занимал пост музыкального руководителя Национального оркестра Бельгии, а в 1995-1998 с успехом дирижировал в Будапештской опере «Кольцом Нибелунга» Вагнера. В течение многих лет Симонов руководит симфоническим оркестром Московской филармонии, с 1975 по 1991 преподавал в Московской консерватории (с 1985 - профессор).

В репертуаре Симонова - русские и зарубежные классические сочинения, а также музыка советских композиторов XX века. Под его управлением состоялась премьера балета Родиона Щедрина «Анна Каренина» (1972) и первая после долгого перерыва постановка балета Дмитрия Шостаковича «Золотой век» (1982, в постановке Григоровича), а также других произведений.

Его дирижерский дебют состоялся в 12 лет, когда Юрий Симонов впервые поднялся на подиум в Саратове, чтобы продирижировать оркестром музыкальной школы.

В его биографии уживались такие факты, как отчисление из Ленинградской консерватории, а затем - выбитое золотом имя на доске почета этого вуза; нежелание идти в оперные дирижеры и 15-летняя служба в Большом театре, где он стал не только самым молодым главным дирижером, но и долгожителем на этом посту.

Выступал с симфоническими оркестрами Европы, США, Канады, Японии, основал Liszt-Wagner оркестр в Будапеште. А в самый трудный для российской культуры период Симонов вернулся из Европы в Москву и возглавил Академический симфонический оркестр Московской филармонии. Его позвали сами оркестранты. Симонов, не раздумывая, согласился: "Маленькая зарплата - не повод, чтобы пренебречь работой на родине". Это был донкихотский поступок. В дни юбилея народный артист СССР Юрий Симонов дал интервью "Российской газете".

Юрий Симонов: Образ Дон Кихота мне нравится, это символ упорства и желания во что бы то ни стало продолжать свое дело. И я так работал все последние годы. Сейчас государство дает оркестрам деньги. Но появился другой бич - наши музыканты уходят в другие коллективы, где платят на 5-10 тысяч больше. Я смотрю на это философски: если я воспитал сотню музыкантов, которые ушли в другие коллективы, значит, какую-то пользу стране я все-таки принес. Говорю это без иронии. Учить - это миссия. С удовольствием занимаюсь селекцией оркестра: выбираю людей, для которых музыка и жизнь в музыке имеет серьезное значение. Они согласны на небольшие зарплаты ради более высоких целей. Конечно, это пахнет идеализмом, но в искусстве без идеализма никуда, иначе это не искусство, а бизнес.

Российская газета: Как получилось, что в 29 лет вы стали главным дирижером Большого театра?

Симонов: Я был ассистентом у Мравинского и имел свой оркестр в Кисловодске - сочетание, о котором молодому дирижеру можно только мечтать. К тому же хорошо знал театральную изнанку (родители были оперными артистами) - она не вдохновляла.

Меня телеграммой вызвали из Кисловодска к министру Фурцевой. Екатерина Алексеевна задерживалась на политбюро и когда вошла в кабинет, с порога сообщила, что приказ о моем назначении она подписала и с 1 сентября я должен приступить к работе. Так, не успев и рта раскрыть, я был переведен из Кисловодска в Москву, в Большой театр. В декабре на гастролях в Париже мне было поручено дирижировать оперой "Князь Игорь", а в январе министр культуры вызывает снова: "Прекрасно работаете. С 1 февраля вы - главный дирижер Большого театра". - "Екатерина Алексеевна, это для меня слишком, я не готов..." - "Это - аванс. Работайте. Желаю удачи". Так я стал главным дирижером.

РГ: А то, что теперь происходит в этом театре, вас устраивает?

Симонов: Меня вообще не устраивает система организации оперного дела у нас в стране. Подражание западу - холопская русская привычка. Перенять западную модель, сделать из оперного театра концертную организацию и качать деньги - это неправильно. Мы должны сохранять русское оперное искусство. А это значит - постоянная оперная труппа, оркестр, хор, миманс и, конечно, - главный дирижер, без которого нет музыкального театра!

РГ: Вы убеждены, что для Большого театра ключевой является фигура главного дирижера?

Симонов: При условии, что это выдающаяся музыкальная личность, способная оплодотворить театр музыкальными идеями, а не человек, использующий имя Большого для поднятия собственного рейтинга. Музыкальная идея исходит с дирижерского пульта. А Большой - театр особый, в нем дирижеров должно быть не меньше пяти человек. Когда в нем одновременно работали Хайкин, Мансуров, Жюрайтис, Эрмлер и я - это был театр! Дирижеры с артистами разучивали партии по несколько месяцев. У некоторых вся партия состояла из одной фразы "Боярыня, царевна пробудилась" - даже с такими артистами я работал. И когда мы встречались на спектакле, - мы не были чужими людьми, как сейчас. Дирижер должен раскладушку поставить в театре и заниматься с труппой, чтобы не было, как на Западе: приехали, за месяц сварганили спектакль, прокатали и уехали - декорации продали другому театру. Деньги получили - все довольны. Получается, все ради денег и прославления собственной личности? Так русское искусство не сохранишь!

Большой театр - это лицо государства. Превратить его в плацдарм для режиссерских экспериментов и безвольной, формальной деятельности дирижеров среднего качества граничит с оскорблением моего чувства национальной гордости. Большой театр кажется мне таким пиком музыкального искусства, который не нужно понижать. Он должен оставаться исключительным явлением, эпицентром музыкально-вокальной культуры, Меккой русской оперы, храмом, если хотите. Кто хочет помолиться русской культуре - идите в Большой театр!

РГ: Вы по-прежнему востребованы на Западе, но продолжаете работать в России.

Симонов: И делаю это с удовольствием. В Лондоне, в Брюсселе прекрасные условия, большие деньги. Но почему русский человек должен свои знания, сердце, эмоции продавать где-то на стороне? Мы с оркестром с 2004 года объездили 27 городов России. Это большое счастье! Видишь живые лица, искренние улыбки, настоящие чувства.

Сейчас непростое для страны время: сколько проблем! Немножко не до искусства. Но я уверен, Россия переживет тяжелое время, и в стране займутся искусством. Моя задача дожить до этого времени.

В Москве проходит Первый Всероссийский музыкальный конкурс по специальности "Оперно-симфоническое дирижирование". На конкурс было подано 77 заявок. Из них жюри под председательством народного артиста СССР, художественного руководителя и главного дирижера Академического симфонического оркестра МГАФ Юрия Симонова отобрало 20 конкурсантов. Сразу после первого тура Юрий Иванович открыл секреты мастерства, рассказал о перспективах молодых дирижеров. А также о том, почему среди дирижеров так мало женщин.

Юрий Иванович, как только закончился I тур, вы предложили консультацию тем 14 участникам, кто был допущен до следующих соревнований. Впервые такое встречаю.

Консультация понадобилась, потому что у каждого коллектива (я имею в виду симфонический оркестр) свой стиль исполнения произведений, свой оркестровый материал, свои традиции исполнения. Ведь у каждого оркестра есть свой дирижер - художественный руководитель - являющийся автором характерных для него интерпретаций классических произведений. Как отличается исполнение одних и тех же произведений у Рихтера и Гилельса, Ростроповича, Шафрана и Кнушевицкого, Ойстрах и Когана, как же и дирижер, он тоже исполнитель, а не просто человек, который копирует партитуру. И его тепмы, акценты, нюансы входят в плоть и кровь музыкантов оркестра. Более того, они зафиксированы в нотном материале и становятся традицией исполнения у данного коллектива.
Если бы мне была безразлична судьба молодых дирижеров, или, наоборот, я бы хотел из этого сделать шоу: "Смотрите, как у них не получается, они не знают традиции", я бы ничего не сказал. Но поскольку я - педагог, а в прошлом студент, которому было не просто стать высокопрофессиональным дирижером, и я знаю, как долог и тернист этот путь, я решил всем дирижерам-конкурсантам честно рассказать о подводных камнях, которые им могут встретиться. Потому что и комиссия, и я, мы заинтересованы в росте и профессиональном совершенствовании русской дирижерской школы.

- Вы сказали "русская школа", она чем-то отличается от европейской?

Конечно. Как русская литература отличается от иностранной или как отличается живопись... У нас другая душа, другое отношение к мелодии. Может быть с точки зрения некоторых иностранцев это выглядит наивно, но мы всерьез увлечены своим делом. Нам кажется, что это важно. Я к футболу равнодушен, но некоторые могут убить представителя другой команды, за то, что их команды проиграла. Это фанаты. Вот и мы фанаты своего дела.

- По каким критериям вы оцениваете дирижеров? Перед вами было 20 человек, как понять - кто лучший.

Мы послушали 77 кассет и отобрали 20 человек. На всякий случай сделали "запас" из четырех человек. Всех использовали, один даже отказался - в результате соревнуются 19 человек.

А понять непросто. Тут надо профессионалом быть, но нужно быть и психологом, и человеком заинтересованным в том, чтоб понять. Необходимо умение предвидеть, умение распознать насколько профессиональные качества всерьез и органично сочетаются в человеке с чертами его характера. Дирижер - это характер. Мало быть хорошим музыкантом, мало разбираться в тонкостях профессии, нужно еще быть очень упорным и цельным человеком, потому что дирижер - это эпицентр культуры. Это как священник в церкви, он не просто хороший человек, а объединяет народ вокруг себя.
В Москве и даже в Петербурге слишком много всего, но в Омске, Томске, Красноярске или Барнауле он - один - дирижер филармонии или оперного театра. Это как музыкальный генерал, от него зависит музыкальный и культурный уровень всего региона. В конечном итоге там все музыкальные заведения замыкаются на дирижера.

Я к тому, что дирижеры - это штучный товар, они штабелями не изготавливаются. И я отношусь с повышенным вниманием к этим молодым людям, потому что хочется передать им то, чему меня научили в Саратовской музыкальной школе и в Ленинградской консерватории. Всю линию русской музыкальной культуры, все, что я вобрал, что я чувствую, умею.

- Почему четыре тура? Традиционная система судейства предполагает три уровня.

Лишние испытания конкретизируют ситуацию и дадут нам шанс сделать меньше ошибок. Больше работы, но ничего, выбирать лучших дирижеров - дело серьезное. Кроме того, я увеличил возрастной ценз до 40 лет, потому что дирижирование - это профессия второй половины жизни. Какой бы ни был талантливый молодой человек, все равно лишь к 40 годам становится ясно, перед тобой настоящий дирижер или талантливый лентяй, делающий карьеру на недопонимании публики. Когда мне впервые это фразу сказали, я подумал - пижонство, кокетство, и только гораздо позже я понял - чистая правда.

- Поэтому и не прошел на следующий тур 15-летний конкурсант Хетаг Тедеев?

Хетаг молод еще и необучен. Он очень талантливый, а выучки у него пока еще нет. Комиссия сделала ему уступку - в 15 лет совсем рано выступать - но мы решили посмотреть. Наши намерения оправдались, мы увидели талантливого человека, и я посоветовал ему учиться. Я все честно сказал и маме его и педагогу. Тамерлан Хосроев очень хороший педагог и хорошо натаскивает, но я вспомнил себя... Мне было 12 лет, когда я начал дирижировать.
Я был вундеркиндом, и это счастье, что я попал в ленинградскую десятилетку и окончил ее по классу скрипки, а потом и консерваторию, где я попал в класс к профессору Николаю Семеновичу Рабиновичу, а потом и к Евгению Александровичу Мравинскому. Я занимался очень серьезно, поэтому я достиг достаточно высокого дирижерского уровня. Я думаю, что при наличии хорошей выучки, Хетаг Тедеев тоже способен на многое. Если нужно, я готов ему помочь, я готов его принять у себя в Филармонии - видеть его на репетициях и оказывать консультации. Но в первую очередь ему надо стать образованным человеком. Нужно, чтобы он разбирался в живописи, прочел много литературы, стихов, чтобы он стал высококультурным человеком. И он станет хорошим дирижером.

- Вам самому нравится больше дирижировать популярные произведения или разучивать редкое, необычное?

- Не буду кокетничать, я имею умеренный вкус. У меня очень простая программа: я хочу играть ту музыку, которая мне нравится, как можно лучше. Очень многие говорят, что любят играть современных композиторов, но часто бывает, что первое исполнение может быть неудачным, и тогда произведение перестает быть в репертуаре. Так первая симфония Рахманинова была неудачно исполнена в 1895 году, когда композитору исполнилось всего 22 года. Она провалилась, и я все делаю, чтобы это исправить - в репертуаре нашего оркестра первая симфония есть, и мы стараемся играть ее как можно чаще. А вообще, хороший дирижер должен делать хорошо все. Недавно наш оркестр играл джазовый концерт братьев Ивановых, я дирижировал - говорят, неплохо. Я выбираю из каждого жанра то, что мне нравится и нацеливаю себя на то, чтобы играть лучше всех.

Вы сказали, что во многих городах дирижер один. И это хорошо, если он имеет высокий культурный уровень, и может определять репертуар, с другой стороны, молодым людям из этого города некуда идти.

У всех складывается судьба по-разному. Бывает, что 2-3 года поработает человек, переезжает на другое место, потом на третье. Он может уехать очень далеко - в Красноярск или на Дальний Восток, а через 10-15 лет вернуться в Москву опытным дирижером. Все зависит от везения и от судьбы. Но, конечно, безработных дирижеров тысячи. Мы их выпускаем, а где люди будут работать, не думаем. В Советском Союзе все же учили столько, сколько могли устроить на работу. А сейчас набрали педагогов, и им нужна нагрузка. 10 педагогов и каждому положено по 3 ученика. Итого 30 выпускников - а где они будут работать?

Многие выпускают слабеньких дирижеров, и те занимают места, а потом появляется сильный талантливый дирижер, и ему некуда приткнуться. Система подготовки кадров очень несовершенна. В то же время в стране не хватает музыкантов - валторнистов, скрипачей нет. Одни девочки приходят, мужчины идут в бизнес. Я не против девочек, среди них есть прекрасные музыканты. Но когда в оркестре две трети девочек, смотрится хорошо, но это немножко смахивает на другое заведение.

С одной стороны, соглашусь. С другой, мы недавно слушали именитый оркестр, где большая часть музыкантов была уже весьма почтенного вида. И многим не помешало бы постричься, почистить костюмы, купить, наконец, концертные ботинки. А так было грустное зрелище.

Согласен. У меня такого нет, я омолаживаю коллектив и не боюсь брать молодежь, но подготовка требует времени. Учишь их учишь, а как объявляется место в театре, имеющем грант президента, так они уходят. 2-3 года тратишь на воспитание хорошего музыканта, а ему дают в два раз больше денег, и он уходит. У нас свои проблемы.

- А почему на конкурсе нет женщин?

Среди 77 были две женщины, но они не показали ничего особенного. Я не являюсь женоненавистником, но дирижерская профессия даже для мужчины трудна, а для женщины тем более. Нужно обладать очень стойким характером, быть деловой, энергичной, даже чтобы тебя не воспринимали как женщину. Это определенный тип человека. Каждый дирижер, и женщины тоже, должны иметь яркие музыкальные идеи, быть очень талантливыми. Мужчина, если он высокий и симпатичный, и так хорошо, а от нее требуется больше.

Впрочем, и мужчины пошли какие-то вялые, аморфные, а он должен быть с характером, гордым, настойчивым, цепким. Жестким, если того требует ситуация, и вовремя мягким. И нужно знать, зачем ты стоишь за пультом.

- Какие перспективы у тех, кто участвовал в конкурсе?

Трудно сказать. Я ищу талантливых молодых людей и могу взять в свой класс кого-то. Могу предложить посещать мои репетиции с оркестром Московской филармонии в зале Чайковского, или приезжать ко мне в Будапешт - где я буду заниматься с ними частным образом бесплатно. Деньги я не беру, это дело святое научить такому делу как дирижирование. Мы дадим концерт в следующем году.

Но главное, помочь им найти работу. Я напишу в министерство письмо, где по результатам конкурса перечислю тех, кто заслуживает поддержки министерства культуры. Мы договорились с директором департамента государственной поддержки профессионального искусства и народного творчества Минкультуры Алексеем Алексеевичем Шалашовым, что на закрытие конкурса в зал Чайковского будут приглашены директора филармоний и театров страны. Тогда я представлю наших лучших конкурсантов - может быть кто-то ими заинтересуется.